«Если бы все были такими, на земле был бы коммунизм»

А. Исупов с семьей, 1939 год. Фото из семейного архива.

Внучатая племянница комдива Исупова — о подвиге узников Маутхаузена, о котором не знают в России, хотя помнят в Германии

Юлия Хузина

20 апреля, 2015 10:55

11 мин

Елена Леонтьева долго не могла понять, отчего в ее жизнь постоянно приходило все немецкое. С первого класса ее отдали учиться в лучшую и тогда единственную в Казани немецкую школу. Лене очень нравилось петь немецкие песенки про фергисмайннихт — незабудки. Она мечтала увидеть нордические фьорды. Тогда, спустя 15 лет после Победы играя в войнушку, дворовая ребятня все еще делилась на «красных» и «проклятых фашистов». А маленькая Лена одна дралась за справедливость, доказывая, что немец — не значит «фашист» и что, кроме Гитлера, есть еще Гейне и Гете.

Потом она выучила немецкий до уровня свободного владения в университете. Прошли годы, вырос и женился сын, не стало мужа. Друг из ФРГ по школьной и студенческой переписке предложил: мой приятель овдовел, ты очень похожа на его Хелен, не создать ли вам новую семью? Вилли приехал в Казань и вскоре увез Елену в свой дом в Северной Германии.

И именно там она узнала главную тайну своей семьи — судьбу брата бабушки Анны, Александра Филипповича Исупова — гвардии полковника, командира 306-й штурмовой авиадивизии. Он долго считался пропавшим без вести, но в Германии выяснилось: полковник Исупов погиб в застенках концентрационного лагеря Маутхаузен.

– Елена, вы несколько лет собираете все возможные документы об Александре Исупове, особенно много работаете в исторических архивах военных ведомств Германии. Вы считаете это своим семейным долгом?

– Безусловно. У Александра Филипповича нет могилы и вообще какого-то места захоронения. Поэтому в память о нем я решила создать отдельную страничку в Википедии. Чтобы разместить материал на этом ресурсе, нужно предоставить подлинные документы из авторитетных источников, заверенные подписями и печатями. Модераторы Википедии настолько скрупулезны, что сличают с оригиналами даже количество петличек на военной форме на фотографиях. Это очень ответственная работа.

Наша семья немало вынесла страданий: из-за того, что долгое время Александра Филипповича считали пропавшим без вести, а потом пленным, к ним было, мягко говоря, особое отношение. И к родственникам тоже. Жена комдива Капитолина Ивановна, забрав маленького сына Толика, уехала подальше из Казани в глухую деревню, опасаясь репрессий. Только наша бабуля Аня всегда верила: «Наш Саня герой, верю, что он живой, Лена, найди его».

Я делала много запросов в военное министерство в Дрездене, находила свидетельства очевидцев и в Маутхаузене, и в концентрационных лагерях, воспоминания о своем комдиве оставили ветераны 306-й дивизии. Александр Филиппович был ранен в воздушном бою под деревней Николаевка Одесской области. Посадив самолет в поле и не дотянув до линии фронта, он до последнего патрона отстреливался от фашистов и был захвачен ими уже без сознания. Исупова сначала поместили в госпиталь, затем — в лагерь Люфтваффе-2 Шталаг. Туда немцы свозили плененных советских летчиков. Немецкая военно-бюрократическая машина отлаженно «фильтровала» человеческий материал, стремясь использовать, приспособить к своим потребностям тех, кто соглашался трудиться на благо Рейха, и безжалостно «перемалывая» неисправимых. Таких в Шталаге среди советских военных было большинство, полковник Исупов был среди них.

Часто в Шталаг приезжали эмиссары из предательской армии генерала Власова, призывали военнопленных продолжить войну в их частях на стороне фашистов. Однажды после такого выступления предателей вперед вышел полковник Александр Исупов и призвал летчиков не поддаваться врагам, свято верить в скорую победу над захватчиками и бороться с ними, даже будучи в плену. Этой речью полковник подписал себе смертный приговор: его отправили сначала в гестапо, а оттуда в Маутхаузен, и не просто в лагерь, а в особый блок 20. Об этом свидетельствует учетная карточка пленного, которая хранилась в архивах лагерей Люфтваффе. На ней на фото Александра Филипповича проставлена буква «К». По-немецки «кугель» — пуля. Это означало, что этот узник подлежал уничтожению.

– Что представлял собой этот особый блок 20?

– Блок 20 был особым «лагерем в лагере», «адом в аду», там содержались несколько тысяч военнопленных, в основном советских. Это был барак без окон, без нар, люди лежали прямо на бетонном полу, который зимой заливался водой так, что пленные примерзали к полу и так погибали. Их кормили раз в три дня брюквенной баландой, пытали током, подвешивали на крючьях за ребра, перепиливали кости, сжигали заживо. От остального лагеря блок 20 был отгорожен гранитной стеной с колючей проволокой под напряжением, и из-за этой стены день и ночь раздавались нечеловеческие крики. Заключенные блока 20 выживали там всего 2–3 недели, погибали от истязаний и голода, их тела сжигались. Начальство Маутхаузена хвасталось, что блок 20 — это учебный полигон для сотрудников СС и гестапо, где они отрабатывают методы пыток. Только за 1944 год здесь погибло больше 6 тысяч узников.

Но и в этом аду наши военнопленные нашли силы для сопротивления. Была создана инициативная группа для подготовки восстания, в которую входил Александр Филиппович. Восстание в блоке 20 людей, похожих на скелеты в лохмотьях! Это было бы совершенно нереально, но это были советские, в основном кадровые, военные.

Но в ночь на 26 января 25 зачинщиков восстания (по другим сведениям, их было пять) гестаповцы вывели из барака. Наутро стало известно, что всех их, включая Александра Исупова, то ли расстреляли, то ли живьем сожгли в печи крематория. Невероятно, но обезглавленное восстание все же состоялось! Узникам блока 20, вооруженным только камнями и палками, удалось прорваться через гранитную стену. Люди бросались на проволоку под напряжением, чтобы своими телами замкнуть ток и дать своим товарищам вступить в бой с пулеметчиками на вышках и вырваться на свободу. Из Маутхаузена 2 февраля бежало более 500 узников. Но далеко ли они могли уйти в незнакомой местности, босые, истощенные? Как свидетельствуют документы того времени, в районе Маутхаузена власти объявили «охоту на зайцев», местные крестьяне и охотники устроили в полях и лесах травлю узников, забивали их кольями и вилами. В этой мясорубке спаслись единицы.

Учетная карточка заключенного А.Исупова. Фото из архива Люфтваффе 2 Шталаг, 1944 год.

– Получается, с той январской ночи, когда Александра Исупова вместе с другими организаторами восстания вывели из барака, никто их не видел больше живыми. Но и мертвыми тоже. Что об этом говорят архивные документы? Как вообще родилась версия, что их расстреляли или сожгли в крематории?

– Действительно, свидетелей этого нет. Военные архивы на запросы ответили, что документы Маутхаузена именно этого периода утрачены, сгорели. Впервые версия о казни организаторов восстания в блоке 20 была опубликована в книге советского журналиста Сергея Смирнова об узниках Маутхаузена. Скорее всего, автор услышал от бывших узников, что полковник Исупов и его товарищи зверски казнены. Это было принято за официальную версию. Так считали и мы, родные и близкие Александра Филипповича.

Но вдруг история поисков сделала неожиданный поворот. Изучая документы и архивные данные, я вышла на бывшего врача больничного барака Маутхаузена Александра Моисеевича Иоселевича. Это легендарная личность, настоящий герой, о котором, к сожалению, мало что известно в России. Попав в плен как фронтовой военврач, он сам, будучи узником Маутхаузена, спасал сотни заключенных от смерти и, как мог, облегчал их участь. После войны Александр Иоселевич уехал в Израиль. Он писал, что ему доводилось подменять документы узникам блока 20, обреченным на смерть. Прятать их среди раненых или трупов и через подпольный Комитет сопротивления лагеря переправлять на волю. Был ли среди таковых полковник Исупов или его товарищи, сказать трудно. Узники блока 20 были на одно лицо: едва живые мумии. Так хотелось побольше расспросить Александра Иоселевича, но пришло известие из Израиля, что он скончался. Ушел последний свидетель, и для нас надежда точно установить судьбу Александра Филипповича погасла окончательно.

– Но в то же время версия¸ что полковник вместо крематория мог быть переправлен за пределы лагеря, скажем, в расположение американских войск, которые в то время вели бои в десятке километров от Маутхаузена¸ вам не кажется такой уж фантастичной?

– В этой страшной войне могло случаться самое невероятное. Но думаю, что Александр Филиппович все-таки был казнен в Маутхаузене. Я разговаривала с его сослуживцами, читала их воспоминания о своем комдиве: «Если бы все были такими, как полковник Исупов, на земле был бы коммунизм». Александр Филиппович не мог оставить своих товарищей и не разделить с ними их участь, если бы даже представилась возможность ее избежать. Те, кто видел полковника Исупова еще в Шталаге, вспоминают, что когда его увозили оттуда в Маутхаузен, он встал на колени, поцеловал землю, простился с ней. Он знал, что уже не вернется на родину.

– Иоселевич где-то еще обнародовал сведения о спасении узников Маутхаузена?

– Еще находясь в СССР, Александр Моисеевич опубликовал несколько статей о Маутхаузене. Задумывал он большой труд в виде отдельной книги, но ему, как говорится, перекрыли кислород в партийных органах. «Кремлевские старцы» дозировали правду о войне и назначали героев для особого прославления. Назначали и предателей для заклеймения. Александр Иоселевич сам был узником и свидетелем страшной правды этой войны. А правда никогда не вписывается в идеологические уставы.

Так было с описанием казни генерала Дмитрия Карбышева, чему был непосредственным свидетелем доктор Иоселевич. Эсэсовцы каждое утро отделяли от общей массы заключенных самых слабых и больных, вышвыривали их на мороз и обливали водой из шлангов, пока несколько десятков людей не превращались в сплошную ледяную глыбу. Так погиб генерал Карбышев, пожилой и обессиленный, вместе с еще шестьюдесятью пленными — русскими, поляками, чехами. После войны нам представили несколько иную версию о гибели генерала, все помнят страничку из школьных учебников и фильм о Герое Советского Союза Дмитрии Карбышеве, он предстает в виде монумента в виде глыбы льда. Но один.

Только поймите меня правильно, они все — мученики, но никто не «героичнее» другого. Понятно, что были времена, когда мы нуждались в героизации и легендах. Сегодня, через 70 лет, нам более всего нужна правда. И память.

– Елена, вы высказывались, что в России незаслуженно мало знают о Маутхаузене, о судьбах его узников, многие из которых на родине до сих пор считаются пропавшими без вести.

– Это так, к сожалению. Третьего февраля исполнилось 70 лет со дня восстания узников блока 20 в Маутхаузене. Ни один российский телеканал, ни одна газета даже не упомянули об этом героическом событии. Думается, это от того, что Маутхаузен первыми освободили американцы, а не мы. Но разве это имеет значение?

Российский кинорежиссер Вячеслав Серкез, решивший снять о блоке 20 документальный фильм, так и не смог получить для съемок бюджетные средства, вынужден был пустить шапку по кругу и искать меценатов, он с горечью написал мне об этом. А вчера я получила ответ из администрации губернатора Кировской области. Я им писала, что в Котельническом районе родился комдив Александр Исупов, замученный в концлагере, и в преддверии 70-летия Победы можно было бы подумать, как лучше почтить его память. Администрация ответила, что, по их сведениям, полковник Исупов пропал без вести и не вернулся из боевого вылета.

ТЕГИ

поддержать проект

Для поднятия хорошего настроения, вы можете угостить наших редакторов чашечкой кофе

Маленькая чашка кофе