Новости – Общество
Общество
«Оркестр становится настоящим достоянием республики»
Фото: Гульнара Хаматова / «Русская планета»
Дирижер Александр Сладковский — о том, как превратить региональный оркестр в один из лучших в России
20 апреля, 2016 16:18
9 мин
В марте президент России Владимир Путин подписал указ о присвоении художественному руководителю и главному дирижеру Государственного симфонического оркестра РТ Александру Сладковскому почетного звания «Народный артист Российской Федерации». В интервью «Русской планете» худрук татарстанского коллектива рассказал, как ему удалось за шесть лет руководства вывести легендарный, но умиравший оркестр в топ лучших коллективов России.
– Александр Витальевич, вы почти шесть лет назад заступили на должность руководителя оркестра. Каким он тогда был?
– Если кратко: оркестр находился в очень тяжелом положении. Работавшая здесь система не соответствовала общемировой практике и практике ведущих российских оркестров или оперных театров. Например, оркестр не может быть подразделением какого-то другого учреждения. Не могут также молодые перспективные музыканты, желающие работать и играть, сидеть на вторых ролях, тогда как те, кто никогда не умел играть и кому уже все надоело, получают ведущие партии. Музыкальные инструменты достигли стопроцентного износа. Люди искали подработки.
Возрождение оркестра требовало много времени, а у нас его не было. Все началось с искры, которую высек оркестр на концерте с участием президента Рустама Минниханова в мае 2010 года. Я был приглашен им продирижировать, потому как тогдашний руководитель оркестра — Фуат Мансуров был смертельно болен. После концерта президент пригласил меня на должность худрука, поставив конкретную задачу — сделать оркестр европейского уровня. Это не просто слова. Казань к этому времени уже имела успешный опыт создания европейских спортивных клубов, занимающих ведущие позиции в волейболе, хоккее, футболе: «Рубин», «Ак Барс», «Зенит». Мне нужно было пройти тот же путь, только в музыкальной сфере.
Начало моей работы удачно совпало с подготовкой к Универсиаде. Шел 2010 год. Вся Казань работала на имиджевую составляющую, одной из важнейших частей которой является искусство. Мы получили грант, начали делать фестивали. Помню, Сергей Павлович Ролдугин, узнав, что я еду в Казань, сказал: «Саша, ты сошел с ума, там же ничего нет». Он человек осведомленный. Но, когда он приехал одним из первых именитых гостей менее чем через год на запущенный нами фестиваль «Рахлинские сезоны», был потрясен тем, что нам удалось сделать.
– Чего удалось добиться и какой ценой?
– Приехал какой-то непонятный и никому не известный человек из Москвы. Татарстанцы люди очень амбициозные, ревностно относящиеся ко всему, что делают. И это делает им честь. Когда я приехал, никто не знал, что мне надо. Прямым текстом говорили: «Это варяг». Мы были никем, а стали юридическим лицом, получили здание, территорию, флигель. Мы прошли через жесткое поле сопротивляемости и могли этого не пережить. Надо отдать должное президенту, который лично отслеживал наши дела. У меня есть любимая цитата. Гениальный французский композитор Гектор Берлиоз хотя и занимал высокие посты, сталкивался с неприязнью коллег. И он сказал так: «Надо собирать камни, которые в вас бросают. Это основание для будущего пьедестала». Я его понимаю. Мне было бы очень горько, если результат не был столь очевиден: сегодня только ленивый не говорит о татарстанском оркестре. По объему репертуара, по оснащенности инструментарием, по количеству записей и телевизионных эфиров — мы входим в пятерку, если не в тройку, российских лидеров. Оркестр выступает на лучших концертных площадках России, а в декабре этого года выступим с Денисом Мацуевым в Вене в знаменитом Золотом зале, откуда каждый год первого января на весь мир транслируется новогодний концерт Венского филармонического оркестра. Это мечта музыканта. Также мы заключили контракт с фирмой «Мелодия», осуществим запись всех симфоний и инструментальных концертов Дмитрия Шостаковича к его 110-летию. Концерты оркестра были записаны и показаны на французских музыкальных телеканалах Mezzo и Medici.tv, на российском телеканале «Культура».
– Как вам удалось вдохновить музыкантов, которые годами были разочарованы?
– Нам всем помогла только гениальная музыка. Когда музыканты соприкасаются с прекрасными произведениями и делают это не всуе, возникает аура, которая автоматически формирует дисциплину. Человек перестает работать, он начинает служить. Радость — самый сильный мотив для творчества, а она возникает, когда вам элементарно удается попасть в ноты. Оркестр — это 110 человек, рота, спецназ. И когда музыканты начинают чувствовать товарищеское плечо, силу, они входят во вкус. Преодолев одну трудность, ставишь более сложную задачу. И потом люди начинают верить тебе, понимать, что ты не варяг, не убежишь через год, выжав последние соки из умирающего коллектива. Психологически оркестру важно видеть конечную цель. Надо поставить какую-то сверхзадачу — тактическую и стратегическую. Я же капитан запаса, военный дирижер по первому образованию, нас учили этим стратагемам. Например, в конце первого сезона я поставил перед собой задачу сыграть «Весну священную» Стравинского. Это одна из самых сложнейших партитур, лакмусовая бумажка, по которой можно судить, каков дирижер и оркестр. Это была тактическая задача. Стратегическую задачу я нагло объявил в первом интервью на телеканале «Культура», когда меня спросили: «Что вы будете делать, став главным дирижером такого исторически именитого оркестра, созданного Натаном Рахлиным?», я сказал: «Хочу сделать его одним из лучших оркестров в России». Если бы я знал, через что мне предстоит пройти, не был бы так самонадеян. Но дирижер — человек, который берет на себя ответственность за развитие целого коллектива.
Фото: из архивов ГСО РТ
– С какими проблемами сегодня сталкиваются региональные оркестры?
– Первая проблема — непонимание руководителей регионов, что такое оркестр и для чего он нужен. У нас все еще привыкли экономить на культуре или финансировать ее по остаточному принципу. Люди, которые посещают оперные театры, концерты классики, формируют вокруг себя интеллектуальную духовную среду. И Татарстан показателен тем, что руководство республики это понимает и идет на контакт с культурными деятелями и коллективам. А ведь без его поддержки развитие культурной сферы в регионе вряд ли возможно. Возьмем далекие времена, когда были эрцгерцоги, короли, графы. Многие известные композиторы, оркестры работали при дворе. Каждый вельможа считал, что состояние оркестра — это показатель его состоятельности. И сегодня ничего не меняется. В России вообще исторически все так или иначе связано с властью.
Вторая проблема — отсутствие дирижерских кадров, людей, которые знают, чего они хотят. Есть регионы богатые, с разумными руководителями, но им не везет на худруков оркестров. Чтобы получить доверие, финансирование, разумное госзадание, оркестр должен возглавлять человек, понимающий, что он не просто музыкант, но еще и руководитель.
– Про вас пишут, что вашими усилиями возродился интерес казанцев к классической музыке. Это так?
– Это не только моя заслуга, это труд каждого члена нашего коллектива, команды в офисе, которая обеспечивает тыл. Когда я шесть лет назад впервые приехал в Казань и дирижировал, еще не будучи худруком, в зале на концерте с русской программой невероятной красоты сидело примерно 50 человек, на сцене — 100. Сейчас на концертах оркестра меньше тысячи человек в зале, рассчитанном на 700 посадочных мест, просто не бывает. Невероятный ажиотаж. Оркестр становится настоящим достоянием республики. Татарстанцы гордятся, что о нем говорят в России и за рубежом.
– Медийность вашей персоны не мешает творчеству?
– Отношусь к этому прагматично и никогда не злоупотребляю. Чем ты известнее, тем проще тебе до людей донести свои идеи. Я никогда не потакаю массовым вкусам. Например, мы выступали на «Камазе», исполняли в автосборочном цеху «Половецкие пляски». И люди никуда не уходили. Когда им нужно было возвращаться к станкам, они, не поев, не отпускали нас. Вот на фестивале современной музыки имени Софьи Губайдуллиной 90% сочинений, которые мы исполняем, никогда в Казани не звучали. Я делаю все для того, чтобы расширить слуховые представления людей о том, что такое классика.
– В феврале послушать оркестр приезжал Харольд Кларксон, вице-президент интернационального гастрольного отдела IMG Artists. Он заявил, что его цель — долгосрочное продвижение оркестра на подмостках Европы, Америки и Юго-Восточной Азии. О чем конкретно идет речь?
– По сути, мы возродили оркестр на пустом месте. Без инструментов, окладов, юридического лица, идеологии, помещения. У музыкантов не было репертуара даже на неделю, а из известных артистов никто не приезжал в Казань десятилетиями. Когда мы начали работать, у нас стали выступать Мацуев, Ролдугин, Башмет — это титаны сегодняшней русской культуры, и они нам всячески помогали извне. В России я представлял, как поднять оркестр, а вот в мировом масштабе у меня не хватит ресурса. Считаю, что продвижением коллектива в мире должны заниматься профессионалы, иначе это будет по-дилетантски. И у нас сейчас поставлена задача вывести оркестр в течение пяти лет в топ мирового оркестрового истеблишмента. Это сложная задача, но благородная.
поддержать проект
Подпишитесь на «Русскую Планету» в Яндекс.Новостях
Яндекс.Новости