Новости – Общество
Общество
«Жить хотят тогда, когда есть риск лишиться жизни»
Фото: Наталия Федорова
Казанский хирург–онколог Александр Потанин — о невежестве как причине заболеваемости раком, лечении за границей и премии за уникальную операцию
24 ноября, 2014 12:33
10 мин
В ноябре в Казани была проведена уникальная операция, не имеющая аналогов в Поволжье и исчисляющаяся десятками в мире. Врачи прооперировали больного раком правого легкого и с ишемической болезнью сердца на двух органах одномоментно из единого доступа. Руководил операцией врач-онколог отделения хирургии легких и средостения РКОД МЗ РТ Александр Потанин. Он рассказал «Русской планете» об основных причинах возникновения рака и способах его лечения.
– Александр Владимирович, что чаще всего становится причиной рака легких?
– 90% тех, кто лежит у нас в отделении с раком легкого — это люди курящие. Пока наука не установила прямую взаимосвязь курения и онкологии, но мы судим по своему опыту. И я уверен: надписи на пачках сигарет о том, что курение убивает — это правда. Россия подверглась очень большой провокации со стороны Запада, особенно — американской фабрики «Филип Моррис». Не так давно японцы рассекретили документ, в котором приводятся слова владельца фабрики, обращенные к своим подчиненным несколько десятков лет назад. Он спросил их, почему в мире курят все женщины, кроме русских, и потребовал исправить ситуацию. И правда, в России лет 30 назад соотношение мужчин и женщин, заболевших раком легкого, составляло 7:1. За последние 20 лет статистика выросла до соотношения 10:5. Около 70% выпускниц школ и студенток первых курсов курят.
Женщины в России закурили. И закурили самые вредные сигареты, какие можно — легкие. Наши деды умирали от рака легкого в 90–92 года, когда умирать уже от чего-то надо. Они курили махорку, крепкие сигареты, которые нельзя глубоко вдохнуть, и утром у них был кашель курильщика, они все откашливали. Сейчас после легких сигарет никто не кашляет. И статистика показывает, что в результате растет небольшая опухоль 2-3 миллиметра, которая сразу дает метастазы в кость, то есть изначально этот процесс неоперабельный.
Я как-то обращался в наш Минздрав по поводу запрета легких сигарет. Но никто их не запретит, это же огромный бизнес. Поэтому я считаю, что должна быть какая-то государственная программа против пропаганды курения. Ведь девочки у нас не понимают, что курение — это не только рак легкого, это и рак молочной железы, и рак шейки матки. Это давно доказано. Просто если все останется так же, рожать некому будет лет через 15. У нас в отделении 8 палат. Раньше только одна из них была женская, и то с трудом заполнялась. А сейчас у нас для женщин две большие палаты и две маленькие.
– Какие еще можно назвать причины возникновения онкологии?
– Например, самая дурная привычка, какую только можно было привить нашим детям — это пить после еды, особенно горячий чай. У нас все пьют после еды. А это ожог слизистой рта, ожог пищевода. Плюс мы заполняем желудок чаем, что вызывает выброс желудочного сока в нижнюю треть пищевода, то есть изжогу. В результате люди глотают таблетки из соды, что становится основной причиной возникновения рака нижней трети пищевода. Кроме того, хронический ожог слизистой рта и пищевода приводит к атипии клеток — опять же к раку. Элементарные вроде бы вещи, но о них никто не знает.
Другая причина рака — бесконтрольный прием контрацептивов. Европа уже отказалась от контрацептивов, которые сейчас популярны в России. Вы не представляете, как из-за них «летят» все железы внутренней секреции, страдает все — и щитовидная железа, и надпочечники, из-за чего возникает опухоль молочных желез.
То есть причиной заболевания чаще всего становится наше невежество. У нас даже возникла идея провести какие-то такие доступные семинары, чтобы простым языком людям рассказывать очевидные для нас, онкологов, вещи. Мы сейчас обговариваем эту идею с руководителями крупных предприятий.
– У скольких жителей Татарстана ежегодно диагностируется заболевание? Какие органы чаще поражает рак?
– В 2013 году впервые в республике выявили 14 139 случаев злокачественных новообразований. То есть заболеваемость выросла на 2,1%, чем в 2012 году. В Казани на конец 2013 года на учете состоял каждый 37–й житель (в 2012 году — каждый 39–й), в республике — каждый 47–й (в 2012 году — каждый 51–й). Но это не значит, что люди стали чаще болеть. Просто чаще стали выявляться заболевания, причем на ранней стадии. В 2013 году среди впервые выявленных больных диагноз установлен на ранней стадии у 56% пациентов, что на 1,8% больше, чем в 2012 году. К тому же понизилась смертность от рака — на 2,4%. Лидирует у нас меланома кожи (13,1%), молочная железа (11,7%), толстый кишечник (11,5%), легкие (9,8%), предстательная железа (8%), желудок (7,2%).
– Вы сказали, что рак стали чаще выявлять. Почему?
– Женщины стали чаще ходить на УЗИ, на флюорографию, посещают маммолога. Пропаганда сильная, маммологи выезжают, пункты приема стоят во дворах, и любая женщина может зайти и провериться.
Но, к сожалению, у людей пока не выработан алгоритм, что нужно раз в год, хотя бы после 45 лет, проходить полное обследование. Пока не начнутся боли, к врачам не идут. А ведь, к сожалению, онкологические опухоли проходят без симптомов. И если периодически проходить полный осмотр, то можно обнаружить небольшие опухоли и быстро их убирать. И не делать такие инвалидизирующие операции, как при больших опухолях.
– Есть ли разница в том, как лечили и удаляли рак 10 лет назад и сейчас?
– Подход, естественно, меняется. Сейчас в работу больше включаются генетики, которые, в принципе, и должны этим заниматься — и на этапе профилактики, и на основном этапе лечения. Учеными выявляется зависимость генетической природы опухоли. Уже доказано, что есть несколько маркеров, которые, если говорить простым языком, влияют на выбор курса химиотерапии.
У хирургов стал более агрессивный подход. Мы больше не наблюдаем небольшие образования, мы их сразу оперируем. Ну ладно, не попадем мы, пусть не рак, но зато человек морально освобождается от этой ноши — ходить и думать, что же у него там растет. Операции стали более высокотехнологичные. Учимся, применяем новые методы, и хорошо получается. Например, без большого разреза, через эндоскоп удаляем части легкого.
– Скажите, рак — это болезнь нашего времени? Или люди всегда умирали от рака?
– Всегда. И всегда примерно такое же количество людей. Нет такого диагноза «старость». Половина населения у нас умирают от сердечно–сосудистой патологии — инфаркты и инсульты, а половина — от онкологии, немного — от травм, аварий. Раньше просто меньше доносили до людей информацию о раке.
– Но сегодня появились новые факторы, которые ведут к заболеванию? Стресс, например?
– Стресс — да. Это одна из самых распространенных причин рака. В женской палате у нас, например, каждая вторая женщина какое-то время назад, год–полгода, потеряла мужа или ребенка, или еще что-то тяжелое пережила. Другая причина рака — образ жизни. Если вы будете стараться нормально питаться, высыпаться, заниматься спортом, следить за собой и себя слушать, то даже если у вас возникнет онкология, то на такой стадии, когда ее можно вовремя вылечить и забыть об этом.
– Отстает ли Россия в чем-то от других стран в плане оперирования рака? Часто можно увидеть объявления, в том числе благотворительных фондов, о сборе средств для дорогостоящей операции за рубежом...
– В плане хирургической техники и оперирования мы даже в каких-то моментах на шаг впереди. Может быть, потому что у нас в России менталитет такой: мы не то что ничего не боимся, страх есть, но мы смелее подходим к каким-то вещам. А за рубеж едут, потому что это модно, престижно. Но я разговаривал в Израиле и Германии с врачами, и они говорят: «Мы на русских ваших уже давно смотрим просто как на мешки с деньгами». Но наши этого пока не понимают. Едут, платят, а потом возвращаются, и мы их здесь долечиваем.
– Какие самые распространенные предрассудки, связанные с раком, вы можете отметить у пациентов?
– Все они — из Интернета. Каждый второй, кто приходит на прием, говорит: «Вы, доктор, разве не знаете, что если открыть грудную клетку и туда попадет кислород, то все, вы меня убили — от этого раковая клетка начинает расти». Это бред. Но многие начинают отказываться от операций, начитавшись разного.
Основной предрассудок — «лучше я ничего знать не буду». А потом, если уж узнаю, мол, Бог с ним, значит мне так на роду положено. Мне говорят: «У вас одну вывеску увидишь на онкологическом диспансере, уже идти не хочется». Но мы же не можем здесь написать «Аптека» или «Ресторан». Обследоваться нужно вовремя, а не на судьбу пенять. Ведь когда вовремя пройдешь диагностику, можно жизнь свою спасти. Жить все хотят, поверьте мне. 80–летняя бабушка приходит с раком молочной железы, опухоль 2 сантиметра, говорит: «Оперируй меня, я жить хочу». Но только жить все начинают хотеть тогда, когда у них что-то находят, когда уже есть риск лишиться жизни.
– Стоянка перед вашим диспансером всегда заполнена. Как вы справляетесь с наплывом пациентов? Врачей хватает?
– Молодых специалистов у нас нет вообще. По статистике, из 100% окончивших медицинский университет, лечебный факультет, в лечебную сеть идут около 20% человек. Реалии таковы. Медицинский диплом — престижно. Но дальше-то что? Зачем занимать места людей, которые бы лечили? Раньше у нас тут ходили просто толпы — и ординаторы, и интерны. А сейчас мы их между отделениями делим, и чуть ли не деремся за них. Не идут в практикующую медицину, все хотят сразу зарабатывать. А у врачей зарплата не высокая. Только сегодня мне «корешки» принесли — 39 тысяч рублей. А за уникальную операцию мне выписали премию. Не поверите — 280 рублей. Я даже забирать ее не стал.
Неудивительно, что самая популярная профессия сейчас — чиновник, любой, даже маленький. Ну и фармацевтические компании забирают много людей. А ведь школа у нас в диспансере сильная, обстановка рабочая, оптимистичная. Накоплено много опыта у врачей. Но мы не просто смену себе не растим, мы уже сейчас испытываем дефицит кадров.
поддержать проект
Подпишитесь на «Русскую Планету» в Яндекс.Новостях
Яндекс.Новости