«Фольклорная музыка отзывается на генетическом уровне»

Фото: tatar-congress.org

Композитор Эльмир Низамов — о татарской музыкальной культуре и глобализации

Наталия Федорова

18 января, 2016 19:18

9 мин

10 января в Монте-Карло состоялась европейская премьера сочинения молодого татарского композитора Эльмира Низамова «Небесное движение». Произведение исполнил старейший оркестр княжества Монако — Филармонический оркестр Монте-Карло. Оркестром дирижировал художественный руководитель и главный дирижер Государственного симфонического оркестра РТ Александр Сладковский.

Вскоре после возвращения в Казань Эльмир Низамов дал интервью «Русской планете» и поделился своими мыслями о будущем татарской профессиональной музыки.

– Эльмир, вам недавно исполнилось 29 лет. Какой путь вами пройден в музыке?

– Музыкой я начал заниматься поздновато — в 11 лет почувствовал сильную тягу к фортепиано и среди учебного года записался в музыкальную школу. Спустя полгода уже начал придумывать свои пьески. Как пианист окончил Ульяновское музыкальное училище. Долго думал, в какую консерваторию поступать, и выбрал казанскую, в основном потому, что мне понравилась Казань, здесь вывески на родном мне языке и часто можно услышать татарскую речь — я почувствовал свои корни. Затем аспирантура, с тех пор преподаю и параллельно пишу музыку.

Я себя всегда видел и вижу академическим композитором, из этого гнезда вышел. Но когда окончил консерваторию, почувствовал, что у академической музыки, какую бы богатую палитру она не имела, есть рамки. И выход на массовые жанры был для меня как глоток свежего воздуха. Я всегда любил популярную музыку — джаз, фанк, соул, рок, но не думал, что буду заниматься этим как композитор. Теперь я вижу, что это огромный мир! Близка мне стала и театральная музыка. Мы живем в эпоху синтеза всех искусств, а театральный жанр — это как раз синтез света, драматургии, хореографии, вокала, работы художника.

– Такое многообразие жанров не влияет на глубину содержания?

– Нет, иначе у композитора сегодня работать не получается. Может быть, еще век назад можно было себе позволить писать только симфонии. Но звуковая среда современного человека так насыщена разными звучаниями, что композитор не может игнорировать этого. Мне интересно быть разным, чтобы разная публика отзывалась на мою музыку. Потому что мне самому близка разная музыка, и я не хочу себя ограничивать. И потом, если ты профессионал и хочешь быть востребованным, ты обязан быть способным откликнуться на разные предложения, иначе будешь выпускать одно произведение в год. Тем более так ты себя обогащаешь. Это как знание многих языков. Например, с недавних пор я начал увлекаться фольклором, татарским, прежде всего. И я уверен, что по воздействию на человека фольклорная музыка — самая сильная. У меня самого, когда я слушаю ее, на уровне живота становится тепло. То есть это звучание сидит в нас на генетическом уровне. Я экспериментирую в этом направлении.

– В одном из интервью вы сказали, что хотите стать «проводником татарской музыкальной культуры в Европе». Что это значит?

– Очень часто путают понятия «татарская музыка» и «татарский композитор». Татарская музыка — это в первую очередь та, что базируется на фольклоре. Но для меня фольклор — только часть моего музыкального мира. Я живу в XXI веке, я слышу разную музыку, она проникает в мое творчество, и национальность не перекрывает все мои интересы. Я считаю себя татарским композитором, но таким, который является частью всего мира, а не только одного народа.

Любой фольклор — явление специфическое. Например, нам трудно понять этническую музыку Латинской Америки, Африки. То же самое с татарским фольклором. Он близок нам, но чтобы быть проводником, нужно говорить на универсальном языке, понятном всему миру. Этот язык давно разработан. Тот же самый Голливуд создал понятный всему миру язык в кинематографе. В музыке национальную идею смогли универсально преподнести, например, Чайковский и Рахманинов. Это русская музыка мирового уровня. Идя путем роста до общечеловеческого уровня, можно стать проводником к татарской музыке. Мы живем в открытом мире, культурных границ давно нет.

– Это хорошо или плохо?

– Нельзя ответить однозначно. Да, стираются национальные границы: мы все одинаково одеваемся, питаемся, всюду одни и те же магазины, звучит одна и та же популярная музыка. Как в таком мире сохранить свое родное? Не думаю, что путем отказа от того, что предлагает мир. Надо национальные черты вносить в общемировое. Это может быть современный мюзикл, но на основе татарского эпоса. Фильм на основе сюжета из мифологии. Так знакомить мир со своей культурой. Путь замыкания — тупиковый, культура — живой организм, он должен развиваться, расти, иначе погибнет.

Эльмир Низамов. Фото: Из личного архива

– А какой путь прошла татарская профессиональная музыка до наших дней?

– Она зародилась еще в XIX веке, но тогда были музыканты-самоучки. Начало было положено после революции, когда советская власть создала национальные школы и заявила, что у каждой нации в СССР должна быть своя опера. В Москве была создана специальная студия для национальных композиторов, их там готовили, чтобы поднять национальный дух народов республик. Сегодня модно ругать советское время, и есть за что, но в области образования и культуры был сделан большой шаг вперед. В царские времена образование могли себе позволить в основном дети дворян, а после революции — все, причем люди со способностями смогли стать известными на весь мир. Я тоже во многом благодаря этой системе получил образование: моя небогатая семья не смогла бы себе позволить платное обучение. Итак, первым профессиональным татарским композитором считается Салих Сайдашев. Но он не далеко ушел от фольклора, написанные им песни часто трудно отличить от народных. А вот композиторы Рустем Яхин, Назиб Жиганов взяли больший масштаб, их работы — уникальный пример соединения академических классических традиций европейской музыки с национальными, татарскими.

– Какие темы и какое настроение присущи татарской музыке?

– Настроение грусти и печали, но не трагической, а спокойной. На татарском это называется «моң» — широкое понятие, буквально «мелодия, напев». Это песни о родном крае, природе, лесах, именах девушек. Сопереживание земной жизни, каждая национальность озвучивает свой край.

– Какие традиции татарской музыки дошли до наших дней?

– Татарская музыка — это мелодия. Национальная музыка вообще не может быть без мелодии. Надо всем можно экспериментировать: над ритмами, гармонией, стилистикой, оркестровкой. Но мелодика остается. Не мыслится татарская музыка и без мелизмов — вокальных украшений. Также это в первую очередь музыка вокальная. Допустим, первые слушатели моих произведений — мои родители. Они у меня не музыканты. Я играю им новую мелодию, они слушают, никаких эмоций, музыка как музыка. Но когда я начинаю напевать, то для них сразу все становится понятно, и они говорят: «Как хорошо!»

– Назовите наиболее интересных на ваш взгляд современных татарских композиторов.

– Есть плеяда молодых активных авторов. Радик Салимов экспериментирует с электронной музыкой. Зульфия Раупова написала, например, известную оперу «Белый волк», «Ак буре». Есть еще Эльмира Галимова, Лилия Тагирова. Вообще казанская композиторская школа отличается тем, что национальный компонент в ней всегда присутствует. Старшее поколение — Рашид Калимуллин, Резеда Ахиярова. Уже классики — Анатолий Лупов, у которого преломляется в творчестве вся национальная палитра народов Поволжья, Леонид Любовский, Борис Трупин.
Их произведения, как и мои, можно услышать на концертах, которые проходят в Казани несколько раз в год. Также наши работы звучат на фестивалях, творческих вечерах, многие пишут для театров. Положение композиторов в нашей республике хорошее в сравнении с другими регионами страны.

– А слушатели есть?

– Конечно! Меня до сих пор спрашивают, когда можно будет снова посмотреть мои спектакли — мюзикл «Алтын Казан», оперу «Черная палата». Но нет театра, а новые постановки в существующих театрах будут еще не скоро. Слушатель скучает по профессиональной музыке. То, что льется из радио, телевизора, наскучило. Хочется настоящего. В наш оперный театр трудно достать билеты, концерты проходят с аншлагом. Конечно, мы живем в информационно перенасыщенное время. И я иногда завидую композиторам прошлого: тогда люди могли себе позволить прийти и слушать оперу четыре часа подряд. Слушатель был внимательнее. Но не надо забывать, что музыкальная культура XIX века завязана на дворянстве. Чайковского крестьяне никогда не слушали, только маленькому проценту населения он был известен. Поэтому мы не далеко от этого ушли. Все равно профессиональную музыку слушает в основном интеллигенция, которой всегда меньше, чем массы. Но это не значит, что не нужно людей просвещать, знакомить. Мне нравится идея фестиваля «Казанская осень», когда наш оркестр устраивает концерт под открытым небом для тех, кто не дошел бы до большого концертного зала, не купил бы билет.

– Говорят, что татарский народ музыкальный. Это правда?

– Каждый народ по-своему музыкален. Но, например, русская культура, с которой я себя тоже идентифицирую, больше связана со словом, она из литературы вышла. Пушкин, Чехов, Достоевский, Толстой. У татар больше не слово, а мотив, мелодия, напев. Буквально вчера мне мой друг, режиссер Ильгиз Зайниев, рассказал случай, как один актер в татарском театре вышел и прочитал стихотворение, ему скромно похлопали, другой вышел, спел и получил овации. И первый актер говорит: «Тоже надо научиться петь».

ТЕГИ

поддержать проект

Для поднятия хорошего настроения, вы можете угостить наших редакторов чашечкой кофе

Маленькая чашка кофе